Карсянь Занульеöдз. 1919 во йылысь казьтылöм (От города до Занулья. Воспоминание о 1919 годе)

Карсянь Занульеöдз.

(1919 во йылысь казьтылöм).

Мыйöн кывсис еджыдъяслöн Айкинаö петöм, пыр жö Сыктывдiн карын воссис Революционнöй Комитет (Ревком). Ме тшöтш веськалi сетчö членö (сэки ме вöлi уезднöй партийнöй комитетын секретарын).

Карысь нуисны Сыктыв вожö унджык имуществосö нин военнöй комиссариатысь – нянь, паськöм, мукöд, мукöд кöлуй; сiдз жö учрежденньöяс мöдöдiсны ассьыныс делöяссö да кöлуйсö. Первой вöлi шуöма нуны став имуществосö (эвакуируйтны) Визинöдз; коруджыдъяс кутicны матысьмыны Сыктывдiн карлань – тшöктiсны нуны воддзö, Занульеöдз. Медым эвакуируйтчöмыс мунiс падмытöг, менö Ревком мöдöдic Ыбö – видзöдны, мед эз ло сэнi  „пробка“.

Ноябрь  12–öд лунö, вой  улас нин, ме петi Сыктывдiн карысь, тшöтш босьтi семьяöс. Зэв кöдзыд вöлi. Туяс кушöсь, öткымынлаын сöмын ботсьöм няй лым тыдыштö. Пыр лои восьлöн мунны, вöвъяс рöдтыны оз вермыны.

Ыбö вои мöд луннас, луншöр гöгöр. Сэтчö вотöдз паныдасьлic Пöтапов ёрт, сiйö ветлiс обмундированньöла красноармеечьяслы да бöр нин локтö вöлi карö.

Пырi керкаö, кöнi вöлi телефон. Меным висьталöны: каркöд пö телефоныс оз уджав. Мунiсны пö видлавны, кытi орöма сутугаыс. Телефонöн ми кутiм сёрнитны Визинкöд (сэнi вöлi Неволин ёрт) да Нювчимкöд (Визин пыр).

Телефон трубкасö пыр пель бокын кута. Рытнас друг – тi i i-н! – полевöй телефон шы.

– Осторожнöя! – шуö меным Неволин Визинсянь.

– Кытысянь тайö? – юала ме телефон пыр.

– Гöрдъяссянь, – воча шуö кодкö омöлик роч кывйöн. – Тэ кытiсянь?

– Эн висьтав веськыда, – шуö Неволин.

­– Ме – Сыктыв карсянь, – пöръялi.

– Гöрдъяс али еджыдъяс?

– Гöрдъяс. Тэ кысянь сёрнитан?

– Лöзымсянь, ме ­– Шишкин.

Шишкиныс вöлi кутшöмкö емдiнса öтрадын комиссар пыдди ли мый ли.

– Ылöдлан! Кодъяскö сэнi карсаяс эмöсь абу?

– Эм Пöтапов, Журавлев эм.

– Вай, Журавлевсö ыстыв, – шуа.

Журавлевлысь гöлöссö ме тöда да, сiйö кö, мися, сэнi – збыль гöрдъяскöд сернитам.

– Ме кывза, – шуö рочöн кодкö телефонын. Гöлöсыс быттьö Журавлевлöн нисьö, абу нисьö.

– Тэ нö кодi? – юала.

– Журавлев.

– Кыдзи шуöны нимнад да вичнад?

Кылö шуö: „юасьö, кыдзи пö менö шуöны. Висьтавны абу нö?“ „Эг висьтав, – кылö сылы воча шуöны – тайö абу миян моз“.

– Ог тöд кыдзи менö шуöны – висьталö телефонöн журавлев (сiйö и вöлöма). – Тi гöрдъяс – еджыдъяс» – сэсся менö матьöн ылöджык мöдöдiс телефон пырыд…

Сёрöн нин рытнас воис Ыбö Журавлевыд ачыс да, ена и сералiм.

Нювчимсянь локтic Чукичев Иван, вайис юöр:  карын пö еджыдъяс абуöсь на, сэнi пö коперативсö грабитöны, миян партизанскöй öтряд пö Лöзымын, лöсьöдчö Пажгаö бöрыньтчыны. Журавлевлы тшöктiм Ыбысь вöвъяс чукöртны – „на всякий случай“. Öдва, буракö, вöв дас вит кымын сюрис, пывсянъяссьыс  и быдлаысь вöлi Журавлев корсьöма.

Телефон трубка сетi ме Чукичевлы, ачым водi гöбöч вылас ойбыртыштны (уна во нин узьтöм да, унмöй кутiс личкыны менö).

Из книги: Олейников Н. Танкъяс да додьяс. – Сыктывкар: Комигиз, 1933.

Ог тöд дыр-ö ме сэнi куйлi (прамöй узьöм, дерт, сэки эз вöв), друг пырис керкаö Шишкин, повзьöма, кашкö, висьталö:

– Спасайтчöй öдйöджык еджыдъясыс матынöсь нин…Штабным миян ставнас пленö шедiс… Ме вöрöдыс веськыдалöмöн локтi!

Мый сы бöрын сэнi кутас вöчсьыны – висьтавны он вермы! Ставыс шызис, быдöн пышйöны. Телефон разьöны. Ми Чукичевкöд кöсйылiм мунны, мыйкöкö кö лоас, öти вöв доддьын. Мыйöн ме петi керкасьыс – только нин кылö горзöм да шутлялöм.

– Но, но!..Вöтлы скачöн!

– Ме Ярковкöд веськалi медбöръя доддяс нин,  некод нин некöн оз вöлi тыдав.

Межадорö мунiм видзьяс вывтi, воим сэтчö – некод нин абу, пышйöмаöсь ставныс водзö. Визинын йöзыс вöлi новлöны лавкасьыс кучикъяс.  Визин пос вылас, туй вылас и, быдлаын вöлi тупласьö военнöй паськöм–кöлуй. Телефон ни нинöм Визинын эз вöв. Ме Ярковкöд торъялi кöнкö. Семаöс воштi (ме Ыбсянь найöс мöдöдi водзвыв; бöрвылас сюрисны жö – олöмаöсь кöнкö боки деревняын Визин дорын).

Ме ог нин помнит öнi, кодъяс-кодкö мунiм Чукаыбö, пановтiм.

В. Савин

. 

Карсянь Занульеöдз : (1919 во йылысь казьтылöм) / В. Савин // Югыд туй. – 1925. – 1 дек. – Пер. загл.: От города до Занулья : воспоминания о 1919 годе.

.

От города до Занулья

(Воспоминание о 1919 годе)

Как только появились сведения о присутствии белых в Айкино, сразу же в городе Усть-Сысольске открылся Революционный комитет (Ревком). Я тоже оказался среди ее членов (в то время я был секретарем уездного партийного комитета).

Из города вывезли большую часть имущества военного комиссариата: хлеб, одежду и другие вещи. Также и иные учреждения отправили свои дела и вещи. Вначале сказали вывезти (эвакуировать) все имущество в Визингу. Когда же белые начнут подходить к Усть-Сысольску – приказали везти дальше, до Занулья. Чтобы эвакуация проходила без паники, Ревком отправил меня в Ыб – следить, как бы там не образовалась «пробка».

12 ноября, с наступлением сумерок я выдвинулся из Усть-Сысольска, взяв с собой и семью. Было очень холодно. Дороги обледенели, лишь местами проглядывал грязный снег. Лошади не могли скакать, поэтому большую часть пути шли шагом.

В Ыб добрались к обеду следующего дня. По пути встретили моего друга Потапова, он ездил за обмундированием для красноармейцев и уже возвращался назад в город.

Я зашел в дом, в котором был телефон. Мне говорят: с городом связи нет. Кто-то ушел проверить, где порвалась сутуга. По телефону мы будем говорить с Визингой (там находится мой друг Неволин) и с Нювчимом (через Визингу).

Телефонную трубку все время держу возле уха. Вдруг вечером – пи-и-ип! – звук полевого телефона.

– Осторожно! – говорит мне Неовлин из Визинги.

– Откуда звонок? – спрашиваю в трубку.

– От красных, – ответил кто-то на слабеньком русском языке. – А вы откуда?

– Не отвечай прямо, – подсказывает Неволин.

– Я из Сыктывкара, – обманываю.

– Красные или белые?

– Красные. Ты откуда звонишь?

– Из Лозыма. Я Шишкин.

Шишкин вроде был в каком-то усть-вымском отряде комиссаром.

– Врешь! Кто-то еще есть в доме?

– Есть Потапов, Журавлев есть.

– Позови Журавлева, – говорю.

Голос Журавлева я знал. Если это он, то значит, действительно, с красными разговариваю.

– Я слушаю, – отвечает кто-то по-русски. Голос словно у Журавлева, а словно и нет.

– Ты кто? – спрашиваю.

– Журавлев.

– Назови имя и отчество.

Слышу на фоне: «Спрашивает отчество. Сказать иль нет?» «Не отвечай, – говорят ему, – это не по-нашему».

– Не знаю – отвечает по телефону Журавлев (это он и был). – Вы красные-белые, – потом послал меня матом…

Поздно вечером в Ыб прибыл сам Журавлев, ох и долго с ним смеялись.

Из Нювчима приехал Чукичев Иван с вестью: в городе белых пока нет. Там грабят кооператив. Наш партизанский отряд в Лозыме готовится возвращаться в Пажгу. Велели Журавлеву собирать всех лошадей из Ыба – «на всякий случай». Еле набралось лошадей 15, даже в банях Журавлев искал.

Телефонную трубку я передал Чукичеву, а сам лег прикорнуть на помосте над лазом в погреб (к тому моменту я не спал много ночей, и меня стало клонить в сон).

Не знаю, долго ли я пролежал (заснуть по-настоящему, конечно, тогда не удавалось), как вдруг в дом ворвался испуганный Шишкин.

– Спасайтесь, скорей, белые на подходе… Весь наш штаб попал в плен… Я пробрался напрямик через лес!

Что происходило после – невозможно описать словами! Началась паника, все куда-то бежали. Телефон разобрали. Мы с Чукичевым хотели, если что-то случится, ехать в одной повозке. Но как только я вышел из избы, слышал только свист и возгласы.

– Но, но!.. Поскакали!

Мы с Ярковым попали в последнюю повозку, никого не было видно в округе.

До Межадора добирались по лугам. Кода пришли на место, никого не застали, все убежали вперед. В Визинге люди таскали шкуры из магазина. На въезде в Визингу, на дорогах и повсюду в округе то там, то тут валялась военная форма. Телефона и другой связи в Визинге не было. Мы с Ярковым в какой-то момент разошлись. Я потерял Сему (отправил их из Ыба заранее, потом все же нашлись – жили где-то в деревне недалеко от Визинги).

Я уже не помню сейчас, когда и с кем оказались в Чукаыбе, догнав остальных.

В. Савин

Перевод Нины Новиковой