У фигуры „лешака“

У фигуры „лешака“

И захотелось, братцы мои, повидать мне в лицо того самого „лешака-бога“, именуемого „Вöрса-jен“, который стал теперь только известен коми народу, когда вывез его проф. Д. Т. Янович из лесов Изъвы, и которым, как редким памятников древнего народного быта, обогатился областной музей Коми края.

– „Ну, – думаю себе, – раз в газете „Jугыd Туj“ о фигуре этого „лешака“ так шумно заговорили, то уж попалось, значит, нам какое то большущее „чудо юдо“. Да ведь, еще какая фигура-то – с бородой и фаллусом!

А еще больше хотелось мне, братцы, посмотреть и узнать, что за штука есть этот самый… фаллус, так как я еще никогда его не видывал и не имел о нем представления.

– „Вот, – думаю, – чужие люди знают, какие были у коми народа „боги“ с разными там „фаллусами-маллусами“, а мы-то, коми-люди, ничего и не „знали о них“. Правда, когда я прочитал в № 65 нашей газеты статью Вл. Вульферта, что фаллус есть „признак мужского рода“, то подумал было об одном мужском „признаке“, но сразу-же выкинул из головы эту непристойную мысль, так как усумнился: – „зачем, – думаю – это богу-то понадобилось?... Ну ладно“.

В пятницу утром я отправился в музей. Еще дорогой забирала меня какая то непонятная дрожь и екало сердце: трусил, значит, предстать пред лицо и грозные очи „Вöрса-Jен“. Дошел, перевел дух у дверей и благоговейно вошел. В первой комнате за столом сидела какая-то барышня, но я так был поглощен мыслями о предстоящей встрече с „богом“, что забыл даже поздороваться с ней и прямо прошел во вторую комнату. Оглядываюсь кругом осторожно, чтобы не столкнутся внезапно носом к носу человеку с „лешаком“. Направо – чучела птиц, прямо – на стене геологическая карта Европы, налево – у стены шкафчик с образцами ископаемых, на столе – громадные кости допотопных. Ищу глазами  „фигуру“ – нигде не вижу.

– Нету, должно быть! – проговорил я вслух.

– Есть делопроизводитель там, дальше, – сказала из первой комнаты барышня, о которой я совсем уже забыл.

– „Ну ладно, – думаю, – я не делопроизводителю пришел, а к „лешаку-богу“, а если никого нет из посетителей, тем лучше“. Здесь стоят морды, вентеря, „кыан стан“ (ткацкий станок), лежит на полу рыболовные сети, посредине комнаты два стекляных шкафа с разными экспонатами, но „того“, ради чего я пришел сюда, опять-таки нигде не вижу. Я уже собирался повернуть свои стопы обратно к выходу, раздасадованный бесплодным посещением музея, но взглянул на стоявший возле себя круглый деревянный чурбан (облокотившись на этот чурбан, я и обозревал комнату), – взглянул, значит, и обомлел. Нет, не от испуга обомлел-то я, а так вообще… Вот тут только я и увидел ту „замечательную фигуру“ „лешака-бога“ „Вöрса-Jен“.

– „Наверно, это „он“ и есть! – подумал я, глядя в упор“.

Если бы этот идол мог отгадывать чужие мысли и говорить, то непременно бы он спросил меня, почему я не сразу заметил его „женственную фигуру“. Но ничего конечно не случилось.

„Фигура“ была прислонена к деревяному чурбану и, ну – стоит себе: нет в ней ничего особенного, ничего страшного, ничего „божественного“ или „лешаковского“, а так себе, как у Гоголя: „ни то – ни се, чорт знает – что“…  До<…>глядывал фигуру, сначала спереди („передом“ я называю у фигуры ту сторону плоскости, которая была обращена ко мне, а так – „перед и зад“ одинаковы), потом сзади, сверху, с боков, – ничего <…> Правда, если хорошенько всмотреться в „лицо“ спереди, то найдешь „бороду“ – еле заметный выступ на шее. „Фигура“ сделана топором из какого-то дерева (оно потрескалось и от времени довольно сильно <…>рабло), толщиной в вершка <…>, длиной около 2-х аршин (то есть 160 см, как говорит Вульферт, шириной около 6 вершков. <…> чем, я точной мерки не снимал как не захватил с собой „сантиметра“, приблизительную фигуру с него все-таки снял, чтобы показать вам, вот она: –

Ни глаз, ни рта, ни ушей, ни носа (если не отрубил кто-нибудь), ни рук у „фигуры“ нет. Ноги имеются, они немного вогнуты. Между ногами имеется и этот самый… как его…ну, фаллус. Но я с первого взгляда (а первый взгляд) мой, как увидел фигуру, был обращен именно на этот орган), заключил, что это отросток хвоста.

Так вот, братцы мои, какой он и есть, этот „замечательный“ идол „Вöрса-jен“, обретенный в Ошмöсовской (бычаче-коровьей) пещере об’ездчиком Е.А. Каневым! Не могу сказать, правы или нет три Алексея (Семенович, Макарович и Александрович), сомневающиеся в № 67„Jугыd Туj“ в выводах Яновича, но я тоже усумнился, – вернее, разочаровался, так как ожидал встретить что-нибудь более „существенное“ чем эту „фигуру“. У меня даже мелькнула такая мысль: „может быть, это – какая-нибудь старинная „бала“, когда-то употреблявшаяся для сушки звериных шкурок?...“ Жаль, конечно, что „фигура“ не умеет говорить, а то бы, наверно, рассказала, откуда она происходит

ԋобԃiнса Вiттор 

Янович Даниил Тимофеевич (1879-1940) - русский учёный-этнограф, музейный деятель. Профессор Московского Государственного Университета. Заведующий отделом народного быта и всей этнографической части Первой сельскохозяйственной и кустарной выставки, заведующий центральным этнографическим бюро, полярным подотделом в отделе национальных меньшинств Наркомнаца, был учёным секретарём комитета содействия народностям северных окраин при Президиуме ЦИК, участвовал в работе Ассоциации Востоковедения, общества изучения Урала, Сибири и Дальневосточного края, антропологического отделения Тимирязевского научно-исследовательского института.

Вентерь - рыболовная снасть из сетки, натянутой на обручи в виде цилиндрического мешка с конусообразным входом внутрь, попавшая в вентерь рыба не может отыскать отверстие и выйти обратно.

.

У фигуры „лешака“ : фельетон  /  ԋобԃiнса Вiттор  // Югыд туй. – 1926. – 11 апр.